234 Раздел III. Высшие моральные ценности

него не вульгарное, ничем не сдергиваемое удовольствие, а особое состо­яние души, благородное спокойствие, умозрительная уравновешенность, безмятежность. Основой такого состояния выступает не любое, а лишь разумное и справедливое удовольствие, понимаемое как «свобода от теле­сных страданий и душевных тревог». Для этого необходимо добиться независимости от всего, что нарушает спокойствие: и от влияния внешне­го мира, и от собственных страстей и пустых желаний. Именно тогда наступает счастье, состоящее в невозмутимости духа.

В христианском вероучении понятие счастья обретает сугубо духов­ный смысл, связанный с Божественным откровением и не имеющий от­ношения к радостям земного бытия.

В эпоху Возрождения стремление к земному, ощутимому счастью вновь провозглашается вполне законным нравственным принципом по­ведения. Но особенно большое значение принцип эвдемонизма приоб­ретает в этике французских материалистов XVIII века. Счастье челове­ка было объявлено ими конечной целью всякого общества и всякой полезной деятельности людей. Стремление к счастью трактовалось как данное человеку от природы, а достижение счастья — как осуществле­ние подлинного назначения человека. Отдельные элементы классичес­кого эвдемонизма сохранились в современной западноевропейской эти­ке (например, в «фелицитологии» — учении о счастье О. Нейрата).

Философы и поэты, мудрецы и торговцы спорили и спорят о том, что есть счастье, и жаждут его: высокого, романтического или про­стого, житейского. Но чаще всего встречается модель, в рамках ко­торой счастье соотносится с неким благом, с обладанием им или созиданием его.

При этом иногда забывается: то, что есть благо и счастье для одних, для других вовсе таковым не является. Или: человек принимает что-то за благо (счастье), а через некоторое время не ставит это ни в грош. Или: человеку что-то кажется благом (счастьем), хотя объективно оно не яв­ляется таковым (иллюзия счастья). Вообще, если понимать счастье лишь как чувство удовлетворения от обладания благом или тем, что таковым представляется, то придется признать равноценность любых пережива­ний удовлетворения жизнью: и в случае совершения добра, и в случае совершения зла.

Между тем существует иное мнение: для того чтобы человек был счастлив, он должен не иметь, а быть (Э. Фромм): быть нравственной личностью, отличающейся определенными моральными качествами. И по-