42. Исторические типы морали

Всякая мораль обусловлена социально-исторически. Конкретный облик в ту или иную эпоху определяется многими факторами: типом материального производства, характером социального расслоения, состоянием государственно-правовой регуляции, условий общения, средств коммуникации, системой принятых обществом ценностей и т.д. Иными словами, качественно разнородные типы общества вызывают появление различных типов моральных систем. Каждый из них своеобразен, неповторим, несет на себе печать своего исторического времени.

Первобытную, к примеру, мораль отличают такие черты, как непосредственный коллективизм, безусловная взаимная поддержка, уравнительное равенство (даже в возмездии за причиненное зло: «око за око, зуб за зуб») и пр. По сути, это даже еще и не мораль в полном смысле этого понятия, поскольку принятые в родовом обществе нормы поведения не обособились еще в качестве самостоятельной формы сознания, не отделились от фактического поведения людей в качестве некоего идеального образца. Первобытный человек полностью растворен в роде, он еще не сформировался как личность и, следовательно, строгое соблюдение им установленных обычаем норм есть результат не свободного морального выбора, а лишь естественно-родовой необходимости. Да и сфера действия первобытной морали не простирается дальше границ рода.

Мораль в подлинном смысле этого слова появляется лишь в классовом обществе. Растущая производительная мощь общества, разделение труда, появление частной собственности на средства производства и его продукты разрывают естественно-родовую, так сказать, кровную связь индивидов, обособляют, отчуждают их друг от друга, лишают общественную жизнь устойчивости и обозримости. При этом разделение труда, возникновение больших и малых государственных образований связывают людей друг с другом, быть может, даже прочнее, чем это делал род, но только связь эта уже иная опосредованная, вещная, отчужденная. В такой ситуации жесткая регламентация родовой жизни теряет свой смысл, человек обретает относительную самостоятельность, расширяется свобода выбора, появляется новый нравственный горизонт. Суть его — в утверждении нравственной самоценности, суверенности отдельного человека. Приходит понимание того, что правила поведения не только задаются внешней необходимостью, но и частично создаются самим человеком, они есть результат сознательного выбора!

Моральный человек раннеклассового общества — это некий набор добродетелей: мудрости, мужества, справедливости, умеренности, правдивости, дружелюбия и т.д. Моральность понимается как совершенство, т.е. нечто такое, к чему человек должен стремиться. Возникает антитеза сущего (то, что есть) и должного (то, что должно быть). Мораль в итоге превращается в некую совокупность абстрактных, внешних по отношению к отдельному человеку норм. Она активно противостоит реально практикуемым нравам, постоянно оставаясь на недосягаемой высоте. Параллель, а может быть, и причинно-следственная связь с материальной сферой очевидна: вещному, отчужденному характеру связи индивидов в экономическом базисе общества соответствует также отчужденный, опосредованный характер их духовных связей, в том числе и моральных.

На этом, кстати, основано различение понятий «мораль» и «нравственность». Под моралью понимают специфическую форму общественного сознания, концентрирующую в себе высокие идеалы и строгие императивы поведения. В понятие «нравственность» вкладывается более «приземленный» смысл: это принципы реального, практического поведения людей, «дела житейские», в которых строгость высокоморальных правил изрядно смягчена.

Мораль, таким образом, «воспаряет в небеса», отрывается от реальных нравов, источник ее происхождения выносится в потусторонние сферы. Моральные нормы и правила начинают интерпретироваться как прямые заповеди Бога (не убий, не укради, не прелюбодействуй и т.д.).

Из всех религиозных моральных систем лучше других нам известна, пожалуй, христианская. Оценивая ее историческую новизну (на момент возникновения) и смелость, следует непременно отметить, что христианская мораль предложила принципиально новую шкалу человеческих ценностей, решительно осудив обычную для конца прошлой эры жестокость, насилие, угнетение и возвеличив «страждущих», неимущих, угнетенных. Именно христианство фактически перенесло центр тяжести в моральной регуляции с внешних, принудительных ее форм на внутренние, подчиняющиеся велениям совести. Тем самым было сформулировано представление об известной нравственной автономии и ответственности личности. Конечно, у христианской морали были не только достоинства, но, надо думать, сила ее многовекового влияния определяется именно ими.

Религиозное обрамление морали как ее основной признак характерно, главным образом, для эпохи Средневековья, феодализма. Другими отличительными чертами морали этого времени обычно признают ее сословие-корпоративный характер, ритуализованно-этикетную форму поведения, применение отношения отцов и детей в качестве универсального ценностного шаблона (монарх, к примеру, выступает в качестве любящего, но строгого отца, а его вассалы — этакие непослушные дети).

Мораль буржуазной эпохи — совсем иная. Прежде всего, она светская (не- или малорелигиозная) и всемирная, т.е. не признающая никаких территориальных, национальных, религиозных и прочих границ и делений. В известном смысле ее можно назвать исторически первой универсальной, т.е. претендующей на общечеловеческий масштаб, системой морали. Ее отличают резко выраженная индивидуалистическая направленность нравов, их в немалой степени эгоистический характер (эгоизм в отличие от индивидуализма есть стремление человека не просто самостоятельно реализовать себя, а непременно за счет другого). Смысловым же стержнем моральных систем буржуазной эпохи следует признать навязанный еще философией Просвещения культ разума. Только разум с его принципиально неограниченными возможностями в состоянии преодолеть анархию зла, сковать его своей активностью, соединить хаотичные устремления людей в некое гармоничное целое.

Свои ведущие черты этот тип морали сохранил и поныне, хотя, конечно, за три с лишним столетия своего существования он не мог не эволюционировать. Эволюция эта выразилась, главным образом, в значительном увеличении степени моральной свободы, в возрастании терпимости общества к многообразным различиям людей, в растущем уважении к индивидуальности каждого человека и т.д.

XX век стал свидетелем попыток создания еще одного типа морали — социалистической. Замысел его создателей в общем-то успешно вписывался в теорию морали: если нравы людей в конечном счете определяются материальными условиями их жизни, то, следовательно, чтобы породить новую мораль, нужно прежде всего изменить эти условия. Что и было сделано (первоначально в России), причем самым радикальным образом. Были решительно перестроены отношения собственности, производства в целом, политики, права и т.д. Изменились и нравы, как в силу «естественного хода вещей», так и под воздействием массированного «нравственного» или «коммунистического воспитания». Ценности коллективизма, интернационализма, идеология всеобщего равенства стали на самом деле внутренними убеждениями множества людей, реальными регуляторами их поведения. Однако несмотря на колоссальные усилия огромного государственного и идеологического аппарата, реальная, практическая нравственность так и не смогла дотянуться до уровня официальной морали, системы норм, зафиксированной хотя бы в известном «моральном кодексе строителя коммунизма».

Для того чтобы разобраться в сути этого своеобразного феномена, необходимо сделать небольшое «теоретическое отступление», поясняющее сам механизм, способ развития морали.