7. Что вызывает неврозы?

Невроз зависит прежде всего от силы импульсов Ид и от возможностей их

выражения либо каким-нибудь приличным прямым путем, либо здоровыми методами

смещения. Если человека с раннего детства приводили в ярость или сексуально

стимулировали, он просто не в состоянии справиться с накопившимся

возбуждением с помощью нормальных методов, имеющихся в его распоряжении;

тогда это возбуждение будет мешать его счастью и производительности его

труда, если только он не получит помощи извне. С другой стороны, некоторые

люди не могут справиться даже с нормальным количеством возбуждения, не

испытывая трудностей; происходит это от чересчур строгого Суперэго, от

недостаточной стимуляции развития Эго и способности хранения энергии и

восприятий, или же от особо плохих внешних обстоятельств.

Если человек испытывает трудности, пытаясь справиться со своими

накопившимися напряжениями, то любое изменение одного из упомянутых факторов

может вызвать невроз. Все может быть благополучно, пока обстоятельства не

приведут к увеличению напряжений Ид (усилению негодования или полового

возбуждения), к увеличению суровости Суперэго (чувства вины), к ослаблению

способности хранения (при физической болезни) или же лишат человека путей

здорового выражения напряжений (при тюремном заключении); и тогда наступает

срыв.

Весьма важна роль Суперэго, определяющего, сколько напряжений индивид

позволяет себе облегчить и сколько ему приходится хранить. Если Суперэго

снисходительно, оно допускает свободное облегчение и требуется небольшое

хранение; если же оно требовательно, разрешая лишь небольшие удовлетворения,

то накапливается много напряжений, перегружающих способность хранения. Это

не значит, что для избежания неврозов надо давать свободное выражение своим

импульсам. Прежде всего такое поведение может привести к столь значительным

осложнениям с внешними энергетическими системами, то есть с природой и с

другими людьми, что дальнейшее облегчение станет невозможным и в конечном

счете накопится больше напряжений, чем когда-либо прежде. Например, человек,

позволяющий себе бранить жену сколько ему вздумается, может ее потерять, и у

него не останется никого, кто позволил бы использовать себя в качестве

объекта либидо или мортидо, а это вызовет у него страдания.

Затем, разумнее соблюдать воздержание, чем рисковать оскорбить

Суперэго: это придирчивый хозяин, и кары его трудно избежать. Допустим,

женщина решает, что ее Суперэго позволит ей сделать аборт без последующего

наказания.

Если она не способна правильно судить о своих подлинных чувствах, ей

может показаться в этот момент, что все будет в порядке; но если, как это

нередко случается, она неверно о себе судит, то чувство вины может

пробудиться много времени спустя и, возможно, под действием неумолчных

упреков Суперэго прорвется в сорок или пятьдесят лет.

Другой важный фактор невроза -- это количество неоконченных дел,

оставшихся с детства. Чем больше это количество, тем более вероятен невроз в

заданной ситуации и тем более суровым он может оказаться. Например, из трех

пациентов, совместно испытавших тяготы военной службы, отцы которых умерли,

когда им было соответственно два, четыре и восемь лет, у первого произошел

самый тяжелый срыв, у второго менее серьезный, а у третьего самый легкий. У

первого было больше всего неоконченных "отцовских дел", у второго меньше, а

у третьего меньше всего. Сила их неврозов соответствовала их эмоциональному

опыту -- или отсутствию, опыта -- по отношению к старшим мужчинам; это

отношение важно в армейской жизни, где офицер во многом играет роль отца.

Человек с небольшими эмоциональными пережитками раннего детства в дальнейшем

может вынести, не срываясь, большую напряженность, чем человек с рядом

нерешенных детских проблем.

Невротики часто говорят: "Моя мать и мой отец были нервные люди, вот и

я нервный. Я получил это в наследство".

Это неверно. Невроз не передается по наследству; но основы его могут

быть заложены в раннем детстве вследствие поведения родителей. Невроз

зависит от того, как индивид использует свою энергию. Некоторые из его

тенденций могут зависеть, как мы видели в первой главе, от его

унаследованной конституции; но его фактическое развитие больше зависит от

того, чему он учится, наблюдая своих родителей. Что бы ни делали родители

младенца, это кажется ему "естественным порядком вещей", поскольку ему редко

удается сравнить их поведение с поведением других. Мы уже описали, как он,

подражая им, становится приятным и любящим или злобным и жадным. Если он

видит, что при столкновении с трудностями они выходят из себя, вместо того

чтобы справляться с действительностью согласно Принципу Реальности, то он

будет подражать их поведению. Если они используют свою энергию невротическим

способом, то у него будет тенденция поступать так же, потому что все

поведение родителей представляется младенцу "необходимым". Итак, если его

родители невротики, то и он может вырасти невротиком, но не потому, что

унаследовал их невроз, точно так же как не унаследовали его отец и мать. Они

научились неврозу, в свою очередь, у своих родителей.

Возможно, что сила стремлений Ид, способность проходить через процессы,

необходимые для формирования стойкого Суперэго, и способность психики

хранить энергию и восприятия являются наследственными, но применение,

которое индивид дает этим врожденным способностям, зависит от его ранней

подготовки. По-видимому, некоторым детям развитие нормальной личности с

самого рождения дается труднее других, и это накладывает добавочное бремя на

их родителей, которые должны вести себя в таких случаях особо осторожно.

Если это им не удалось, то перед психиатром возникает задача исправить

невротические черты поведения, как бы долго они ни присутствовали; в

процессе исправления он должен учитывать всевозможные качества и склонности,

с которыми пациент появился на свет.