Этика под ред

Глава 8. Страдание и Сострадание 181

чувственное неудовольствие, вызванное чем-то неприятным и затрудняющее жизнь. Природа сделала страдание стимулом к деятельности, неизбежно толкающим человека к лучшему. В жизни человека между периодами удовольствия всегда появляются моменты страдания. В антагонизме страдания и удовольствия первичным является страдание. Без него не было бы жизни как таковой. Несколько неожиданна точка зрения Канта на моральную ценность сострадания. Он не отрицает, что сострадание следует культивировать, но, по его мнению, оно не является моральным в подлинном смысле этого слова, ибо испытывается человеком лишь на основе его чувственной природы. Кроме того, оно только увеличивает количество страдания, прибавляя к горю страдающего еще и горе сострадающего.
В работе «Метафизика нравов» Кант пишет: «...если другой страдает, и его боль, которую я не в состоянии устранить, глубоко трогает меня (посредством силы воображения), то страдают уже двое, хотя несчастье, собственно (в природе), постигло лишь одного. Но ведь не может быть долгом умножение несчастья в мире, и, стало быть, не может быть долгом совершение благодеяний из сострадания: это был бы также оскорбительный способ благодеяния, так как оно выражает благоволение, которое относится к недостойному и называется милосердием и которое не должно проявляться в отношении друг друга у людей, как раз не имеющих права похвастаться тем, что они достойны счастья».
Эта однозначно негативная оценка сострадания великим представителем немецкой классической философии в постклассической этике сменяется двойственным отношением к феномену сострадания, что особенно заметно при рассмотрении его толкования представителями «философии жизни» А. Шопенгауэром и Ф. Ницше.
А. Шопенгауэр видит в сострадании опыт непосредственного проникновения в чужое Я, слияния с ним. Способность к состраданию он рассматривает как одно из трех проявлений моральности человека (наряду со справедливостью и человеколюбием). Если Кант, Гегель и другие философы пытались исключить сострадание из этики, то Шопенгауэр, наоборот, превращает это состояние в краеугольный камень этики, распространяя его даже на отношение человека к животным. Высоко оценивает Шопенгауэр и роль страдания в жизни человека. Приведем несколько высказываний по этому поводу из его книги «Афоризмы житейской мудрости»: «Всякое наслаждение и всякое счастье по
своей природе отрицательно, скорбь же положительна». «...Жизнь существует собственно не для того, чтобы ею наслаждаться, а чтобы ее превозмогали, претерпевали». «...Самым счастливым жребием обладает тот, кому достались в удел живейшие радости либо величайшие наслаждения». «... Чем больше человек страдает, тем скорее достигает он истинной цели жизни, чем счастливее он живет, тем дальше от него эта цель...»
Ницше оценивает страдание и сострадание по-разному. Он отвергает сострадание как депрессивное состояние, умаляющее ценность жизни, и считает его «проявлением дурного вкуса»: «Сострадание называется добродетелью у всех маленьких людей: они не умеют уважать великое несчастье, великое безобразие, великую неудачу». Поэтому мораль, в которой воздается хвала состраданию, готовности помочь, теплоте сердца, терпению, усердию, кротости, дружелюбию, Ницше считает моралью рабов, моралью второго вида. К первому виду он относит мораль господ, главное в которой не сострадание, а чувство полноты, сознание своего богатства, которое позволяет одаривать другого: «...благородный человек помогает несчастному, но совсем или почти не от сострадания, а скорее из потребности, возникшей от избытка власти».
В то же время Ницше высоко оценивает страдание как условие формирования величия духа. «Воспитание путем страдания, путем великого страдания — неужели вы не знаете, что только такое воспитание создавало до сих пор всякое возвышение человека?» Обосновывая роль страдания, он пишет: «Страдание делает человека аристократом: оно отделяет его от других».
Согласно С. Кьеркегору, существование человека предполагает и требует постоянного духовного напряжения и страдания, то есть страдание рассматривается им как атрибут человеческого существования.
Рассматривает страдание в качестве условия формирования и существования личности и русский философ Н.А. Бердяев. По его мнению, положение «Я страдаю, значит, я существую» гораздо вернее и глубже декартовского «Я мыслю, следовательно, я существую». Самыми важными вопросами человеческого существования он считает вопросы о том, как победить страдание, как вынести его, как уменьшить количество страдания для всех людей.
Бердяев выделяет два вида страданий: одни связаны с социальными причинами и преодолеваются изменением социального строя,

Содержание