Глава 8. Страдание и Сострадание 189

покорно и с облегчением принимает страдание, но даже стремится к нему как единственно возможному способу искупления и наказания -за пре­ступление.

Если же человек принимает страдание во имя веры или идеи, то он

тем более не просто героически претерпевает все муки, но и сознатель­но идет на них, так как в этом случае страдание обретает для него смысл. А страдать, зная, что это не бессмысленно, страдать во имя, ради кого-то или чего-то — значитпобедить страдание. Так жертвен­но и самоотверженно шли на страдание убежденные поборники рели­гиозной веры (первые христиане, русские старообрядцы и др.), той или иной политической идеологии (народовольцы в дореволюционной России) или определенных научных взглядов (алхимики средневе­ковья, советские генетики). Когда Джордано Бруно предоставили возможность купить жизнь ценою отречения от своих идей, он, уже зная приговор инквизиции (смерть на костре), ответил: «Я умираю мучеником добровольно».Мученичество — одна из форм доброволь­ного принятия страдания и, в то же время, противостояния ему.. Но подлинный способ преодоления страдания — этолюбовь и творчество, ибо они не только приносят забвение от мук страдания, но и помогают находить в нем источник радости.Так, не только страдание, но и наслаждение приносят муки неразделен­ной любви: страдая, я упиваюсь собственным чувством, я благословляю любимого человека, я счастлив, что он есть. И возможно, именно изстрадания неразделенной любви рождается у А.С. Пушкина альтруис­тическое, самозабвенное пожелание счастья любимой женщине: Я Вас любил так искренне, так нежно, Как дай Вам Бог любимой быть другим...Наверное, не многие способны на подобное величие души.

Физические страдания, осознание собственного несовершенства или несовершенства мира порождают у творческой личности стрем­ление выразить и компенсировать это несовершенство в творчестве — стремление, воплощающееся в настоящих шедеврах философии (Ницше), поэзии (Байрон, Лермонтов), музыки (Бетховен, Скрябин), пронизанных болью всего человечества.

Когда Бетховен, отличавшийся, как известно, совершенным музыкаль­ным слухом, стал чувствовать признаки надвигающейся глухоты, стра­данию его не было предела. В своих письмах он писал: «Такие случаи